ЖИТЕЙСКАЯ АБРАКАДАБРА

Вот несколько строк. Попробуйте догадаться, о чем они:

dessous & lingerie

women’s

underwear & nightwear

kinder

Что это? Шпионское сообщение? Птичий язык? Абракадабра?

Мимо различных вариантов подобной абракадабры многие из нас проходят (или проезжают на эскалаторе) довольно часто. Это скопированный указатель товаров в одном из разделов торгового центра. И не где-нибудь в Брюсселе, а в небольшим немецком городе, где иностранных туристов не больше, чем апельсиновых деревьев. В вашем городе (городке, «деревне») тоже наверняка такое найдется. Ищем в магазине нужный товарный раздел – а на то, как выглядят указатели «в целом», не обращаем внимания.

Вот еще один пример:

repeat shop

hauptkasse

Репит, понимаете? И не просто, а репит-шоп. Где-то рядом с главной кассой. Или, может быть, ее главная часть?!

Многим покупателям было бы удобней ориентироваться, если бы указатели были написаны на каком-нибудь одном языке. Например, на немецком:

Damenreizwäsche

Unterwäsche und Nachtwäsche für Kinder

Или:

Kaschmirproduktion der Marke Repeat

Hauptkasse

По крайней мере человек, старательно изучавший немецкий язык, почувствовал бы, что его старания не напрасны.

Да и для тех, у кого немецкий язык родной, картина стала бы ясней. Хотя «галантерейность», увы, поблекла бы. Ради стильности и этой самой «галантерейности» указатель из шести слов написан на трех языках. Французском, английском, немецком. Даже указатель из трех слов написан на двух языках. Или как раз-таки на одном? На англо-немецком?…

МАЛЕНЬКИЙ ВАВИЛОН

Есть у лингвистов такой смешной термин: макаронизм. Это употребление иноязычных слов в грамматической форме своего родного языка. В результате такого употребления громоздится «маленький Вавилон». Смешение языков. В редких случаях (ирония, сатира, гротеск) это обогащает речь. Но при бездумном употреблении «иностранного как своего» речь обедняется, язык становится птичьим.

Примеры макаронизмов у всех на слуху. И в русской речи, и в немецкой. Набившие оскомину Nightwear für Kids (детские пижамы) и прочие потребительские клише. Многократно высмеянные Exe Kjutifs (новая мода немецких начальников называть свой статус, от английского executives). «Аварийный» песенный репертуар типа «Жми на фолоу, лайкни меня, лайкни меня, лайкни меня…»

Начиная со второй половины ХХ века основная порция «макарон» набивается из английского языка. В прежние времена был французский. Тогда возникло прекрасное по точности и емкости понятие: смесь французского с нижегородским.

В отношении языка это понятие первым употребил Грибоедов. А вообще, после войны с Наполеоном смесью французского с нижегородским называли «коктейль», придуманный гусарами. Они пили шампанское пополам с квасом. Отсюда же, кстати, происходит и квасной патриотизм. Хотя к гусарам он относился постольку-поскольку. В середине XIX века гусары перестали разбавлять шампанское квасом. Зато славянофилы на своих собраниях переняли эту моду. Дескать, пить французскую шипучку непатриотично. А пить родной квас – наоборот, патриотично, пусть даже с шампанским.

ХОРОШ ФРУЧ

Немецкий язык, нашпигованный французскими макаронизмами, называли, тоже в насмешку, «фруч». От français и deutsch.

Одно из словесных преобразований, доставшихся нам со времен фруча, это banque, который стал немецким банком, отодвинув слово Geldinstitut. Даже написание сравнялось, породив известную пару омонимов: die Bank – банк, die Bank – скамейка. Раньше правописание различалось, слово Bank означало исключительно скамейку, но путаницы было немало. Banque или Bank?! Место, куда кладут деньги, – или куда кладут совсем другой… предмет?

Со времен фруча, на которые пришлись как минимум две германо-французские войны, осталось и загадочное понятие «слепых вагонов». Блиндированные – это бронированные вагоны, от французского blindé – защищенный, покрытый броней. Из-за сходства с немецким blind (слепой) вагоны бронепоездов, в представлении многих, тоже стали «слепыми». Тем более что их окна забраны бронированными щитами. Кстати, и в России блиндированные вагоны времен империалистической и гражданской войн больше ассоциировались со слепотой, чем с броней.

БРАВЫЙ, КАК ИДИОТ

О том, как макаронизмы могут изменить восприятие действительности, говорит пример «Бравого солдата Швейка». Название этой бессмертной книги многие понимают как «смелый, лихой солдат». Из разряда «бравых ребятушек». Понятно, что Ярослав Гашек назвал так своего героя в ироническом смысле. На протяжении почти тысячи страниц Швейк только то и делает, что уклоняется от призыва в армию. А когда все же попадает под призыв, то уклоняется от боевых действий. Назвать такого героя «лихим», «удалым», «отважным» – уже смешно.

Но в действительности ирония Гашека основана на другом. Когда во всем мире распространилось французское слово brave (отважный, смелый), автор применил к своему герою немецкое прилагательное brav (послушный, исполнительный). Самое смешное в книге – не то, что бравый солдат Швейк уклоняется от боевых действий, а то, КАК он это делает. Он исполнителен до идиотизма. Ясно, что это маска идиота, надетая человеком, решившим во что бы то ни стало уцелеть в мясорубке мировой войны. Любое приказание он выполняет с таким рвением и такой буквальной точностью, что командиры сатанеют.
Но ничего не могут поделать. Ведь изворотливый Швейк ничего не нарушает! Наоборот, он в точности СОБЛЮДАЕТ указания! Такой бравый солдат поистине неуязвим. А реальная авторская ирония становится еще тоньше и смешней.

«ЛЮБЛЮ Я МАКАРОНЫ»

Не каждое иностранное слово, угодившее в чужой язык, становится макаронизмом. Для этого требуется еще одно условие – часто и охотно соблюдаемое: подделка чужого под свое. Например, к заимствованному глаголу или прилагательному добавляем «свои» суффиксы и окончания. «Лайкнуть», «хакнуть» (взломать), «бэкапить» (создавать резервные копии компьютерных документов), «пофиксить» (починить, отремонтировать – или, если кто разбирается, удалить хистори с браузера), «фрилансерский» (например, заработок), «чековать» (проверять), «зачековаться» (устроиться в гостиницу).

В русском языке для словечек и выражений такого рода («Делайте инвестмент в рентал-хаузинг!») сформировалось особое понятие: рунглиш. То есть «рашн инглиш», русский английский. Причем если раньше словечко «рунглиш» курсировало в основном в Америке – так называли ломаный английский эмигрантов из СССР, то теперь на гибридном языке заговорили сами обитатели одной шестой части суши. Стали делать инвестмент в велс родного ленгвиджа.

Любопытно в этом смысле проследить судьбу слова гаджет. Во времена нашего детства это было исключительно редкое слово, звучавшее разве что в фильме «Фантомас» (да и там в качестве макаронизма). Во времена, когда были маленькими наши дети, появился мультипликационный персонаж инспектор Гаджет. Все думали, что это просто его имя: есть Шерлок Холмс, есть инспектор Гаджет. Но теперь слово «гаджет» (в правильном переводе с английского – хитроумная техническая новинка) употребляется по любому поводу. Телефон – гаджет, телевизор – гаджет, зажигалка – гаджет. Скоро коробки спичек и зубочистки тоже станут гаджетами.

В немецком языке существует точно такое же понятие для гибридного языка: Denglisch. Deutsch-Englisch. Немецкий английский. И тоже существует деление на денглиш «внутренних» и «иностранных дел». В иностранном смысле это плохой английский немцев, особенно Exe Kjutifs и политиков, который (как считают сами немцы) известен всему миру. Во «внутренних делах» это засилье английской лексики в современном немецком языке. В том числе распространение macaronic Anglicismen – англицизмов-макаронизмов. Всех этих «суперспридеров, порождающих сошиал дистэнсинг» (Superspreader в значении мгновенно распространяющегося вируса, а Social Distancing – в значении тех полутора-двух метров в которых нам предписано держаться от ближнего своего).

ДЕНЬ ПРОТЕСТА

Укрепить языковое самосознание и противодействовать тяге к бездумному употреблению иностранных слов – таков девиз Дня немецкого языка, который отмечается во второе воскресенье сентября. В нынешнем году – 10 сентября.

Он был провозглашен по инициативе Общества немецкого языка (VDS) в 2001 году. Центральным пунктом программы является ежегодный фестиваль немецкого языка, который проводится в Бад-Лаухштедте под патронажем известной оперной певицы Эдды Мозер.

Но вообще, масштаб Дня немецкого языка – всегерманский. Одна из целей: подавить общественный «интерес» к чрезмерному употреблению английских слов. В каком-то смысле это действительно день протеста против денглиша. Его, конечно, не призывают запретить. Но сузить его социальный ареал, ввести в логическое русло – важная задача.

Ясно, что в крупных международных компаниях, где вся документация ведется по-английски, а персонал, включая уборщиц, разговаривает на денглише, он вполне уместен. Но в прочих жизненных сферах зачастую не уместен вовсе.

Есть анекдот про безработного, который нанимался уборщиком в международную компанию. После собеседования, прошедшего, в общем, благополучно, его попросили переписать резюме по-английски. А он говорит, что английским не владеет. «Ну, тогда вы не сможете работать в нашей компании!» Получив от ворот поворот, он зашел на рынок и купил десяток помидоров за евро. И продал их за два евро. Купил два десятка помидор – тоже перепродал по двойной цене. И так, ступенька за ступенькой, создал огромную торговую империю. Стал миллиардером, президентом компании, окружил себя армией секретарей, референтов и консультантов. Консультанты ему говорят: вам надо выучить английский язык, а то не солидно. А он отвечает: если бы я владел английским языком, то был бы сейчас уборщиком!

Таков, наверное, смысл Дня немецкого языка: заострить внимание на потенциале родной речи, который, очевидно, раскрыт еще не до конца. Причем недораскрыт он для самих же немцев! Обозначить важность правильного владения немецким языком во всех жизненных сферах. Показать и доказать преимущества грамотной немецкой речи, устной и письменной. Напомнить, безусловно, и о равенстве всех языков – но при этом подчеркнуть, что немецкий не должен выпадать из этого равенства. Достойный среди равных – таково должно быть его место в семье мировых языков.

Эксперты VDS подчеркивают, что немецкий не найдет истинного признания среди иностранцев, пока немцы сами не научатся уважать свой язык, его чистоту, выразительность и глубину.

«НУ ПОЧЕМУ ЗДЕСЬ ВСЕ ГОВОРЯТ ПО-НЕМЕЦКИ?!»

Не лишена смысла эта дата и для изучающих немецкий. Особенно для иммигрантов, рассчитывающих остаток жизни провести все-таки в Германии. И для аусзидлеров, чьи отношения с языком предков становятся в последнее время все более напряженными.

Для тех наших земляков, кто переезжал в Германию в 70-80-е годы, немецкий был самоочевидным. «Нет языка – нет ничего!» На рубеже веков, когда волна переселений начала сглаживаться, немецкий в целом стал «трудней», – но все равно многие были настроены на скорейшее выправление своей хромающей речи.

Сегодня при встречах с новыми переселенцами изумляет языковая индифферентность большинства из них. Немецкий далеко не сразу (и не у всех) проникает в сферу истинных жизненных интересов. Кто-то ожидает, что им вполне хватит родного, русского. «Перебьемся!» Из этого, при первых же трудностях «хождения по амтам», вспыхивает паника: «Ну почему здесь все говорят по-немецки?!»

Ошибаются и те кто рассчитывает на английский, выученный в школе или на различных профкурсах. Смешно (и больно) слышать английскую речь на квалификационных экзаменах для приема на курсы НЕМЕЦКОГО языка. А в последнее время потуги «представить себя по-английски» стали особо частыми.

И они совершенно бесплодные. Рунглиш – это совсем не то, что денглиш. Английский не может стать переходной ступенью от рунглиша к денглишу – а уж тем более от русского к немецкому. Тем, кто действительно хочет вписаться в здешнюю жизнь, следует с самого начала учиться правильному немецкому, а не его испорченным вариациям.

Денглиш – это неправильный английский и испорченный немецкий. Одна из причин, почему грамотные люди с ним борются, это нарушения немецкой грамматики, которые сплошь и рядом образуются при «вписывании» английской лексики в свою речь. За нарушениями грамматики пропадает смысл. Вот лишь один пример: модный англицизм once more в значении wieder, noch einmal. «Одним больше» вместо «опять», «снова», «еще раз». «Я вас не понял, пожалуйста одним больше!» Такая возникает белиберда. И поэтому если кто-то считает, что его базового английского (тысяча слов, да и той недосчитаешься) хватит для освоения немецкого, то это будет немецкий на уровне «моя твоя не понимай».

Елена Шлегель